26-я конференция государств — участников Организации по запрещению химического оружия (ОЗХО), состоявшаяся в конце прошлого месяца в Гааге, обозначила ширящееся противоречие между Россией и Западом в отношении правил и функционирования многосторонних институтов.
Прошло больше года после отравления лидера российского протестного движения Алексея Навального боевым отравляющим веществом класса «Новичок».
В августе 2020 года на территории России нервно-паралитическим веществом «Новичок» был отравлен Алексей Навальный, однако все попытки решить эту проблему в рамках КЗХО зашли в тупик.
Кремль решительно утверждает, что Германия (куда Навальный был перевезен для лечения) и ОЗХО, сдерживая свои собственные анализы новичка, препятствуют расследованию Россией предполагаемого отравления в соответствии со статьей VII КЗХО. Надежды прошлой зимой на то, что миссия ОЗХО по оказанию технической помощи России сможет обеспечить “выход из тупика” в споре, рухнули, когда Москва и ОЗХО разошлись во мнениях относительно круга ведения миссии.
На недавней октябрьской сессии исполнительного совета, директивного органа ОЗХО, сорок пять, в основном западных государств-участников, официально запросили у России разъяснения относительно обстоятельств отравления Навального и реакции Москвы на это.
Не получив вразумительного ответа, сорок пять государств-участников повторно направили в Москву запрос по тому же вопросу.
Наконец, пятьдесят пять членов ОЗХО выступили с заявлением на конференции в прошлом месяце, вновь призвав Россию предоставить “необходимые разъяснения”.
Кремль, как во всех случаях, предпочел язвительность по поводу отравления Навального, равно как и по проблематике соблюдения Сирией КЗХО.
После нескольких лет постоянно обостряющегося противостояния отстранение Сирии от ОЗХО в апреле стало последней каплей. С тех пор возникли новые проблемы с соблюдением требований в отношении Дамаска, которые Россия обычно отметает как свидетельствующие о желании Запада “наказать нежелательное» государство с помощью инструментария КЗХО».
К сожалению, разногласия в ОЗХО больше не ограничиваются только проблемами, вызывающими заголовки, такими как Сирия или отравление Навального: программа и бюджет организации, в течение многих лет принимавшиеся путем консультаций, ведущих к консенсусу, теперь требуют длительных процессов голосования.
Вместе с девятью другими членами ОЗХО, Москва также проголосовала против решения об использовании химических веществ, действующих на центральную нервную систему, в правоохранительных целях на конференции в прошлом месяце.
Неприятие Россией позиций Запада проявляется не только на российско-украинской границе, но и на пленарных заседаниях, и в коридорах организаций, которые долгое время считались постоянными участниками международной политики.
Неудивительно, что на фоне затянувшегося разочарования в России некоторые наблюдатели в начале этого года призвали Москву “признаться” в отравлении Навального, иначе ее исключат из ОЗХО.
Выход России из организации может быть даже “полезным шагом», предполагают они.
Российские официальные лица, однако, неоднократно заявляли, что Россия не намерена уходить, поскольку это дало бы ее противникам повод сказать: “Мы вам так говорили”.
В то же время Москва обеспокоена тем, что ОЗХО может попытаться повторить “сирийский сценарий”, когда западные государства-участники будут использовать процедуры КХО, чтобы лишить ее права голоса.
Перед лицом таких угроз, предупреждают ее дипломаты, у России есть свой собственный “арсенал определенных мер”, которые были бы “адекватны складывающейся ситуации”.
Между тем, если Россия не отреагирует на недавнее обращение 55 государств-участников с ответами, которые они сочтут удовлетворительными, члены ОЗХО могут процедуру, предусмотренную в статье IX (3) – (7), которая позволит перевести процесс на многоступенчатую траекторию; в конце концов, можно было бы попросить специальную сессию конференции “рекомендовать любые меры, которые она сочтет целесообразными для урегулирования ситуации”.
При этом, даже при затянувшемся процессе и процедурных зигзагах, может возникнуть ситуация, когда санкции против Москвы могут быть поставлены на голосование.
Похоже, у Кремля нет никаких шансов изменить курс, что, по сути, потребовало бы от него признания в том, что Москва все время лгала не только об отравлении Навального, но и о полноте ее собственного химического разоружения.
Кремль отстаивал свою собственную линию в отношении досье Навального и продолжает настаивать на своей невиновности.
Действительно, сирийское досье, кейс Навального и другие досье ОЗХО стали центральным элементом повествования Москвы о дисфункциональном “международном порядке, основанном на правилах”: ссылка России на предполагаемую Западную замену международного права.
Россия считает, что в многосторонних организациях, таких как ОЗХО, Западные государства манипулируют существующими процедурами в нарушение конвенции, заменяя консенсусные решения голосованием, и “приватизируют” секретариат организации в своих собственных целях, тем самым затрагивая “прерогативы Совета Безопасности ООН”.
С этим обвинением трудно согласиться.
Нынешнее противостояние в ОЗХО, по мнению российского политолога Федора Лукьянова, стало бы серьезной проблемой для России, если бы оно “разворачивалось в условиях стабильного либерального порядка”.
Однако с тех пор, как этот порядок перестал работать и “дисфункция его институтов” стала очевидной, рациональность требует возвращения к “вековой привычке России полагаться в первую очередь на себя”.
Даже если разбирательство в Гааге прекратится до того, как на Россию будут наложены санкции, или Москва уйдет, затяжной паралич в организации — лучший сценарий.
Это является проблемой для жизнеспособности табу на химическое оружие, поскольку комплекс проблем, стоящих перед режимом КХО в будущем, таких как тенденции приобретения оружия или новые химические вещества, вряд ли удастся решить, если Москва останется в стороне.
В конце концов, Москва занимает постоянное место в Совете Безопасности ООН и имеет прочные связи с такими противниками нераспространения, как Китай, Иран и Сирия, но противостояние в ОЗХО также вызывает тревогу, поскольку оно свидетельствует о более широкой пропасти между Россией и Западом в отношении правил многосторонних институтов.
Вывод?
Можно ожидать дальнейшей эрозии всех глобальных наднациональных институтов, спровоцированных завершением эпохи Ялтинского мира.